Жениться не женился, ибо рано и вообще незачем, но женской лаской обделен не был, причем все Пашины подруги красотой существенно превосходили очкастую Милу, не сумевшую разглядеть в бедном аспиранте потенциал.

Леньков всё еще числился на службе в своем полураспавшемся институте, где по-прежнему ничего не платили, но зато и работы никакой не требовали. Научный статус позволял работать в архивах и профессорских залах библиотек. Лет пять назад Паша защитил диссертацию — с блеском, ему даже предложили переработать текст в научно-популярную книжку, но он благоразумно отказался. Тема была такая: «Текстологический анализ предсмертных волеизъявлений литераторов пушкинской эпохи».

Диссертация написалась сама собой, между делом — в период, когда Леньков работал с питерскими кладбищами.

Первый этап производственного цикла был самым приятным и совершенно непредосудительным, стопроцентно травоядным. Сидишь себе в хранилище, изучаешь жизнь давно исчезнувших людей. Но мозг настороже, под ложечкой посасывает от предвкушения — особенно, если предмет изучения вдруг обнаружит задатки «спонсора» (этот термин Паша придумал сам и находил его остроумным).

Он любил воображать себя ловцом жемчуга на коралловых рифах. Скользишь в акваланге над прекрасными, плавно покачивающимися джунглями, любуешься переливами голубой воды, экзотическими рыбами — но вдруг блеснет перламутром раковина, и заколотится сердце. Метнешься вниз, чуть подрагивающей рукой, в которой зажат нож, откроешь створки. А что если внутри матово блеснет бесценная жемчужина?