У Аммония Саккаса будущий глава языческой школы неоплатонизма проучился одиннадцать лет. Любопытно, что речам Аммония внимал и христианский мыслитель Ориген. Впрочем, это было очень характерно для того времени, когда философия стала оружием, которым сражались друг с другом люди противоположных убеждений христиане, язычники, иудеи.

В тридцать девять лет Плотин записался в действующую армию и участвовал в походе императора Гордиана в Персию, где собирался изучать персидскую философию, но после поражения Гордиана ему пришлось спасаться бегством в Антиохию. Около 244 года, переселившись в Италию, Плотин стал известным учителем в Риме. До этого они условились с Гереннием и Оригеном никому не раскрывать сокровенных учений Аммония. Плотин был верен своему слову. Первым уговор нарушил Геренний, за Гереннием последовал Ориген. И только Плотин еще долго ничего не хотел записывать, а услышанное от Аммония использовал лишь в беседах с учениками.

Так он прожил целых десять лет вел занятия, но ничего не писал. Рассказывает Порфирий: «А беседы он вел так, словно склонял учеников к распущенности и всякому вздору. Об этом рассказывал нам Амелий, к Плотину он пришел на третий год его преподавания в Риме, в третий год царствования Филиппа, и оставался при нем целых двадцать четыре года, до первого года царствования Клавдия. Бывший ученик Лисимаха, прилежанием он превзошел всех остальных слушателей Плотина он собрал и записал почти все наставления Нумения, большую часть их выучивши на память, а записывая уроки Плотина, составил из этих записей чуть ли не сто книг, которые подарил своему приемному сыну Гостилиану Гесихию Апамейскому».

Плотин хорошо знал геометрию, механику, оптику и музыку, хотя в силу своего темперамента практически этими предметами никогда не пользовался. Порфирий был вдвое моложе своего наставника. Когда он пришел к Плотину, тому было около пятидесяти девяти лет. Слушателями Плотина были даже многие сенаторы, из которых более всех преуспели в философии Орронтий Марцелл и Сабинилл. Из сенаторского сословия был и Рогациан, который после лекций Плотина проникся таким отвращением к своему образу жизни, что отказался от всего своего имущества и всех знаков своего достоинства, распустил всех рабов, дом свой он покинул, ходил по друзьям и близким, там ел и спал, пищу принимал через день, — от такого воздержания и нерадения о себе он заболел подагрою, ослабел до того, что не мог встать с носилок и не мог поднять руки Плотин его очень уважал, отзывался о нем всегда с великими похвалами и ставил его в пример всем занимающимся философией.