Впрочем, хотя традиция приписывает Конфуцию влиятельные должности в Лу, это подвергается сомнению.

Постепенно Конфуцию пришлось убедиться в том, что князья меньше всего интересуются его наставлениями. С тех пор он окончательно познал «веление Неба»: пусть ему не суждено быть министром, он найдет другой способ служить народу. Он навсегда останется свободным учителем, «колоколом» истинной жизни.

Начались годы скитаний. Конфуция повсюду сопровождала толпа учеников, которые делили с ним все тяготы кочевой жизни Он продолжал обучать их, прививал любовь к древней литературе и обрядам. В часы отдыха он пел им старинные песни под аккомпанемент лютни, и его игра служила им утешением в минуты печали. А такие минуты были нередки. В смутные годы междоусобиц каждый путник легко мог подвергнуться неожиданному нападению. Несколько раз Конфуцию угрожала смертельная опасность, дом, где он находился, окружила рассвирепевшая толпа, и только чудом ему удалось избежать расправы. Но мудрец не терял самообладания. Он был уверен, что Судьба хранит его.

Незаметно подкрадывалась старость. Конфуций стал слабеть. Время от времени в нем просыпалось горькое чувство. «Дни мои на исходе, — вздыхал он, — а я еще не известен». Но тут же добавлял: «Я не ропщу. Небо знает меня». Иногда он снова ощущал жажду деятельности. Тогда он начинал мечтать о далеких путешествиях, хотел уехать куда-нибудь на море, чтобы там проповедовать свое учение.

Конфуцию было уже около семидесяти лет, когда умерла его жена. Хотя он никогда не был с ней душевно близок, он воспринял это событие как напоминание о неизбежном конце и все чаще стал говорить о смерти. Однажды, стоя на берегу реки, он погрузился в грустные размышления о мимолетности жизни. «Все проходяще, — сказал он, — подобно этому течению не останавливается ни днем, ни ночью» Вскоре умер сын Конфуция, а вслед за ним любимый его ученик Янь Юань, беззаветно преданный учителю. Смерть Янь Юаня потрясла философа. Конфуций почувствовал, что наступает его черед. Все это время он, тем не менее, не прекращал работать. Он писал книгу «Чюнцю» — летопись, которая должна была отразить эпоху вражды и междоусобиц. «По ней узнают меня и по ней будут судить обо мне», — говорил он. Ему хотелось прожить еще хоть немного, чтобы довести задуманное до конца, но вскоре он почувствовал, что силы его на исходе.